Есть такое общепринятое мнение, дорогой мой Георад, что в употреблении меланжи есть естественная добродетель. Возможно, что это истина. Однако в глубине души меня обуревают глубокие сомнения в том, что каждое употребление меланжи приобщает человека к добродетели. Кажется мне, что некоторые люди из неверных побуждений и превратного понимания пользуют меланжу, бросая вызов Богу. Говоря словами Экуменона, такие люди уродуют свою душу. Они снимают сливки с меланжи, думая, что таким образом приобщаются благодати. Они отвращаются от своих сотоварищей, вредят божественному и злонамеренно искажают значение этого обильного дара, нанося себе урон, который человек не в силах возместить. Чтобы стать заодно с естественной добродетелью меланжи, быть во всех отношениях безупречным и исполниться чести, нельзя допускать расхождения между словом и делом. Если же действия твои приводят к дурным последствиям, то судить тебя надо за последствия, а не за объяснение причин, их вызвавших. И именно за это следует осудить Муад’Диба.
Небольшая комната была пропитана запахом озона. Размеры помещения скрадывались еще больше тусклым светом лампы и голубовато-серым светящимся экраном следящего монитора. На экране шириной в один метр и высотой в шестьдесят сантиметров во всех подробностях была видна бесплодная, окруженная горами долина. На первом плане виднелись два лазанских тигра, доедавших окровавленные останки. Позади зверей на склоне холма стоял стройный человек в форме Сардаукарской гвардии с надписью «Левенбрех» на воротнике. На груди сардаукара висела сервомеханическая панель управления.
Напротив экрана стояло анатомическое кресло, в котором сидела светловолосая женщина неопределенного возраста, одетая в просторное, скрывающее фигуру, отороченное золотой каймой платье. Лицо женщины сужалось к подбородку, красивые руки судорожно сжимали ручки кресла. Женщина не отрываясь смотрела на экран монитора. Рядом с креслом стоял плотный мужчина в бронзово-золотистой форме сардаукарского адъютанта башара старой Империи. Седеющие волосы коротко подстрижены, лицо – бесстрастно.
Женщина коротко кашлянула.
– Все, как вы говорили, Тиеканик, – сказала она.
– Вы могли сразу на меня положиться, принцесса, – хриплым низким голосом отозвался адъютант.
Она улыбнулась, почувствовав напряжение в его интонациях, и спросила:
– Скажите, Тиеканик, моему сыну пойдет имя императора Фарад’на Первого?
– Этот титул очень подойдет ему, принцесса.
– Я спрашиваю не об этом.
– Возможно, ему не очень понравится способ, которым будет добыт его… э-э-э… титул.
– Знаете… – принцесса повернула голову и сквозь полумрак комнаты вгляделась в лицо офицера. – Вы преданно служили моему отцу, и не ваша вина в том, что трон достался Атрейдесам. Но я понимаю, что острота этой потери так же много значит для вас, как и…
– Принцессе Венсиции угодно дать мне особое задание? – спросил Тиеканик. Голос остался хриплым, но теперь в нем появилась военная четкость.
– У вас есть плохая привычка перебивать меня.
Мужчина улыбнулся, обнажив ряд безукоризненных зубов, сверкнувших в свете экрана.
– Временами вы напоминаете мне вашего отца, – произнес он. – Всегда длинная преамбула, прежде чем дать щекотливое… э-э-э… поручение.
Принцесса резко отвернулась, чтобы скрыть гнев, спросила:
– Вы действительно думаете, что эти лазанские звери вернут моему сыну трон?
– Это очень возможно, принцесса. Вы должны признать, что для этих двух кошек двое атрейдесовских бастардов не более чем лакомое блюдо. А уж когда близнецы исчезнут… – Он пожал плечами.
– Естественным наследником автоматически становится внук Шаддама Четвертого, – заговорила принцесса. – Правда, это произойдет, если мы сумеем отвести возражения фрименов, Совета Земель и тех из Атрейдесов, которые, возможно, останутся…
– Джавид уверяет меня, что он и его люди легко справятся с Алией. Госпожу Джессику я не считаю наследницей Атрейдесов. Кто там еще?
– Совет Земель и Галактический Совет поддержат того, кто больше заплатит, – произнесла женщина, – но как быть с фрименами?
– Мы опутаем их религией Муад’Диба!
– Это легче сказать, чем сделать, Тиеканик.
– Ясно, – проговорил мужчина, – мы опять возвращаемся к нашему старому спору.
– Дом Коррино творил и не такие злодеяния, чтобы захватить власть.
– Но чтобы такое… Это же религия Махди!
– Мой сын относится к вам с большим уважением, – сказала принцесса после недолгого молчания.
– Принцесса, я жду не дождусь того дня, когда Дом Коррино вернет себе по праву принадлежащий ему трон. Так же думают все сардаукары, оставшиеся здесь, на Салусе. Но если вы…
– Тиеканик! Эта планета называется Салуса Секундус. Не впадайте в небрежность, свойственную нынешней Империи, не скатывайтесь в дурной тон. Полные названия, полные титулы, внимание к мельчайшим деталям! Именно эта атрибутика выпустит в песок Арракиса кровь Атрейдесов. Каждая деталь, Тиеканик!
Он понимал, чего хочет принцесса достичь этой атакой. Это было частью арсенала уловок, усвоенного принцессой у ее сестры Ирулан. Однако Тиеканик тотчас почувствовал, что почва уходит из-под его ног.
– Вы слышите меня, Тиеканик?
– Я внимательно слушаю вас, принцесса.
– Я желаю, чтобы вы взяли под контроль религию Муад’Диба, – сказала она.
– Принцесса, за вас я пойду в огонь и в воду, но это…
– Это приказ, Тиеканик!
Он судорожно проглотил слюну и начал внимательно смотреть на экран. Тигры закончили свою кровавую трапезу и, лениво развалившись на песке, вылизывали передние лапы.
– Это приказ, Тиеканик, вы меня поняли?
– Слушаю и повинуюсь, принцесса, – тон Тиеканика не изменился ни на йоту.
Она тяжко вздохнула.
– О, если бы был жив мой отец…
– Да, принцесса.
– Не дразни меня, Тиеканик. Я понимаю, что для тебя это не слишком хорошо пахнет, но если бы ты подал пример…
– Он может не последовать за мной, принцесса.
– Он последует. – Принцесса помолчала и ткнула пальцем в экран. – Этот Левенбрех может стать помехой и создать проблемы.
– Проблемы? Каким образом?
– Сколько людей знает о тиграх?
– Сам Левенбрех – он их тренер… пилот транспорта, вы и, конечно… – Тиеканик ударил себя в грудь.
– А покупатели?
– Они ничего не знают. Чего вы опасаетесь, принцесса?
– Мой сын очень догадлив.
– Сардаукары не выдают тайн, – сказал Тиеканик.
– Мертвые тоже. – Принцесса нажала красную кнопку под экраном.
Лазанские тигры лениво поднялись, посмотрели на Левенбреха и огромными прыжками понеслись к вершине холма.
Левенбрех, сохраняя поначалу полное спокойствие, повернул ключ, однако кошки продолжали свой бег. Потеряв самообладание, Левенбрех лихорадочно продолжал поворачивать ключ. Поняв бесплодность этих попыток, он потянулся к ножу на поясе, но было поздно. Мощная лапа ударила его в грудь и повалила на землю: человек не успел коснуться ее, когда второй тигр вонзил свои клыки в шею Левенбреха. Тело его дернулось и застыло.
– Внимание к деталям, – многозначительно произнесла принцесса. Повернувшись к Тиеканику, она похолодела и напряглась – адъютант башара достал нож. Однако тревога женщины была напрасной – мужчина взял оружие за лезвие и протянул его принцессе.
– Может быть, вы воспользуетесь моим ножом, чтобы проявить внимание и к другим деталям, – сказал он.
– Вложите оружие в ножны и не будьте дураком! – принцесса пришла в ярость. – Иногда, Тиеканик, вы пытаетесь…
– Это был хороший человек, принцесса. Один из моих лучших.
– Из моих лучших, – поправила она его.
Не в силах унять дрожь, Тиеканик вздохнул и спрятал нож.
– Что будет с пилотом? – поинтересовался он.
– Погибнет в катастрофе, – ответила принцесса. – Вы посоветуете ему принять все меры предосторожности при доставке зверей обратно к нам, и когда вы прибудете на место… – женщина выразительно посмотрела на нож.
– Это приказ, принцесса?
– Да.
– После этого я должен буду упасть на нож, не так ли, принцесса, или вы сами позаботитесь о деталях?
Принцесса заговорила с деланым спокойствием, но в голосе ее таилась угроза.
– Тиеканик, если бы я не была уверена, что вы по первому моему приказу броситесь на нож, то вы не стояли бы рядом со мной – с оружием.
Он поперхнулся и посмотрел на экран. Кошки снова ели.
Принцесса же не отрываясь смотрела на Тиеканика. Помолчав, она заговорила:
– Кроме того, вы сообщите покупателям, чтобы они больше не доставляли нам детей, похожих на интересующих нас.
– Как прикажете, принцесса.
– Не говорите со мной таким тоном, Тиеканик.
– Слушаюсь, принцесса.
Губы женщины вытянулись в узкую полоску.
– Сколько у нас осталось костюмов?
– Шесть наборов вместе с защитными костюмами и обувью, на всех вещах геральдические знаки Атрейдесов.
– Хорош ли материал?
– Материал годится для царского наряда, принцесса.
– Внимание к деталям, – сказала она. – Одежду надо послать на Арракис в дар нашим царственным кузенам. Это будут дары моего сына, вы поняли меня, Тиеканик?
– Я все понял, принцесса.
– Пусть он составит приличествующее случаю письмо. Надо написать, что эти скромные одежды – в знак своей преданности Дому Атрейдес или что-нибудь в этом роде.
– А случай?
– Пусть это будет день рождения, или праздник, или еще что-нибудь. Это я предоставляю вам, Тиеканик. Я полностью доверяю вам, мой друг.
Он молча смотрел на принцессу.
Лицо его стало жестким.
– Вы точно хотите это знать? Но на кого я еще могу положиться, кроме вас, после смерти моего мужа?
Тиеканик пожал плечами, думая о том, что принцесса пытается опутать его своей сетью. Ни в коем случае нельзя сближаться с ней, как это, по-видимому, сделал Левенбрех.
– Да, Тиеканик, еще одна деталь.
– Слушаю вас, принцесса.
– Моему сыну пора учиться править. Скоро придет время, когда ему надо будет взять в руки меч. Вы знаете, когда настанет этот момент, и, как только он наступит, немедленно известите меня.
– Повинуюсь, принцесса.
Женщина откинулась на спинку кресла и испытующе посмотрела на Тиеканика.
– Я вижу, что вы не одобряете мои действия, но для меня это не важно до тех пор, пока вы будете помнить урок Левенбреха.
– Он был чудесным дрессировщиком, но вполне заменимым человеком, принцесса.
– Это совсем не то, что я хотела сказать!
– Нет? Но тогда… я не понимаю.
– Армия, – изрекла принцесса, – состоит из сменных частей. Вот в чем заключается урок Левенбреха.
– Взаимозаменяемых частей, – проговорил Тиеканик, – включая высшее командование.
– Без высшего командования нет смысла содержать армию, Тиеканик. Поэтому займитесь религией Махди и обращением моего сына.
– Я не стану медлить, принцесса. Полагаю, что вы не хотите, чтобы я пожертвовал военными искусствами ради этой… э-э-э… религии?
Принцесса резко встала и, обойдя Тиеканика, словно неодушевленный предмет, направилась к двери.
– Вы слишком часто начинаете испытывать мое терпение, Тиеканик. – С этими словами она вышла.